(no subject)
Будут жёны некрасивые
Доставаться простакам,
Будут люди неленивые
Становиться к верстакам,
И властители, не склонные
К уговорам, будут сечь,
И свидетели нескромные
Пред судом держати речь.
Будет падчерица грязная
Суетиться, прощена,
И работая, и празднуя,
Напиваться допьяна,
Будет постница голодная
Раздеваться донага,
И земля неплодородная
Будет так же дорога.
И меня из этих перечней
Ты не денешь никуда.
В жизни прошлой и теперешней
Я заноза и уда.
Из земли, где орды топали,
Не закажешь мне удить,
И меня не спрячешь в подполе,
Чтобы землю убедить.
Даже в Сирии и Ливии
Манна падает к огню,
А народы посчастливее
Лес изводят на корню,
И гниёт на пнях усталости
Живоносная труха,
Каковую я из жалости
Продуваю досуха.
Алексей Ушаков, май 1985
Доставаться простакам,
Будут люди неленивые
Становиться к верстакам,
И властители, не склонные
К уговорам, будут сечь,
И свидетели нескромные
Пред судом держати речь.
Будет падчерица грязная
Суетиться, прощена,
И работая, и празднуя,
Напиваться допьяна,
Будет постница голодная
Раздеваться донага,
И земля неплодородная
Будет так же дорога.
И меня из этих перечней
Ты не денешь никуда.
В жизни прошлой и теперешней
Я заноза и уда.
Из земли, где орды топали,
Не закажешь мне удить,
И меня не спрячешь в подполе,
Чтобы землю убедить.
Даже в Сирии и Ливии
Манна падает к огню,
А народы посчастливее
Лес изводят на корню,
И гниёт на пнях усталости
Живоносная труха,
Каковую я из жалости
Продуваю досуха.
Алексей Ушаков, май 1985